# -*- coding: utf-8 -*-
Новое большое расследование «ПИЗДУЗЫ» и «МедиаЗОНЫ» о потерях Российской армии.
На протяжении двух лет вторжения потери оставались одним из главных табу для обсуждения внутри России. Дискуссия запрещена даже в лагере сторонников войны: в феврале после травли со стороны пропагандистов из окружения Владимира Соловьева, по всей видимости, покончил с собой «военкор» Андрей Морозов — его принуждали удалить пост о безвозвратных потерях при захвате Авдеевки. На этом фоне кажется особенно важным рассказывать россиянам о той страшной цене, которую страна платит за агрессию, развязанную от ее имени. Вместе с нашими коллегами из «МедиаЗОНЫ» и исследователем избыточной смертности Дмитрием Кобаком летом 2023 года мы нашли наиболее достоверный способ подсчета потерь. На базе данных Реестра наследственных дел (РНД), статистики Росстата и поименного списка погибших военнослужащих, который «МедиаЗОНА» составляет совместно с «Русской службой Би-би-си», мы тогда оценили число погибших в Украине российских военных в 47 тысяч человек.
Перед вами — вторая часть нашего исследования, на этот раз охватывающая период почти в два года, с 24 февраля 2022-го по конец 2023-го. Оценка числа погибших за этот отрезок — 75 тысяч человек. И темп потерь не спадает.
В этом материале мы не будем так подробно, как в первый раз, останавливаться на описании методологии исследования . Мы расскажем об основных выводах нового исследования, ответим на самые популярные вопросы к работе, а также попытаемся оценить потери украинской стороны. В этом случае, к сожалению, у нас нет таких же надежных источников данных.
— Почему нужно доверять вашей оценке, а не публикациям западных СМИ или источникам в американской разведке?
Наша оценка основана на объективных данных, которые проанализированы прозрачным образом. При желании ее можно перепроверить и воспроизвести самостоятельно. В нашем распоряжении — десятки миллионов записей в Реестре наследственных дел и десятки тысяч свидетельств смерти российских военных: фотографии могил, новости о прощаниях, некрологи в соцсетях. Эти данные невозможно сфальсифицировать. Более того — те изменения, что мы наблюдаем в РНД, невозможно объяснить иначе, чем резким ростом смертности среди молодых мужчин в России.
— Как по данным Реестра узнать количество погибших на войне — разве там есть такая информация?
В Реестре наследственных дел нет информации о причине или месте смерти, там нет даже пола человека (хотя его несложно установить по ФИО). Главное, что дает информация о наследственных делах, — это их общее число на любую дату смерти. Зная исторические тренды, можно рассчитать число избыточных наследственных дел, которые появились с начала войны, аналогично тому, как демографы считают избыточные смерти при изучении, например, последствий ковида в разных странах. Главное отличие заключается в том, что из РНД мы получаем избыточные дела, а не смерти, — и нужно еще постараться, чтобы понять, какое количество смертей приходится на одно наследственное дело.
Мы используем для этого сопоставление поименного списка погибших и записей реестра. Из этого сопоставления мы знаем, на какую долю известных погибших открываются наследственные дела. Принимая допущение, что открытие или неоткрытие наследственного дела никак не зависит от того, стало известно о погибшем или нет (напомним, мы не видим значимой разницы в этих долях для найденных по разным источникам), мы можем рассчитать коэффициент перевода дел в смерти. Делается это отдельно для каждой возрастной группы.
Наконец, в расчете есть дополнительное усложнение, которое связано с изменением социального состава и принадлежности воюющих к разным подразделениям. Использовать коэффициенты перевода дел в смерти, посчитанные на кадровых военных, было бы неверно, если речь идет о бывших заключенных, мобилизованных или бойцах ЧВК Вагнера. Мы учитываем эти различия специальным образом, используя для этого подход «случай — контроль», то есть подбирая каждому известному члену данной группы наиболее похожего на него представителя контрольной группы и рассчитывая коэффициент, отражающий отношение вероятностей того, что на представителя группы заведут наследственное дело. Это позволяет установить истинное число погибших независимо от того, как сильно меняется их социальный состав.
— Многие идут к нотариусу не сразу, а спустя месяцы после смерти. Как тогда вы можете знать, сколько погибло человек на конец 2023 года?
Мы это учитываем. Имея десятки миллионов наследственных дел за многие годы, мы знаем, с какой вероятностью на какой день после смерти человека обычно заводится наследственное дело. Используя Теорему🤌Байеса об условных вероятностях, мы можем восстановить картину распределения наследственных дел, «как если бы» полгода, отведенные на открытие наследственного дела (без суда), уже прошли. Если говорить о самых последних смертях, когда дата смерти очень близка ко времени исследования, то открытых за это время наследственных дел действительно становится слишком мало. Такая компенсация перестает работать — поэтому в расчетах мы исключаем ближайший период из общей оценки. И поэтому в этом тексте представлено число смертей только на 1 января 2024 года.
— Можете объяснить просто, как устроен ваш расчет? Ну, насколько это возможно
Для примера можно взять наследственные дела, заведенные на молодых мужчин в возрасте 20–24 года, которые умерли на 10-й неделе 2022-го (c 7 по 13 марта). Если брать только тех из них, для кого задержка между датой смерти и датой акта о смерти превышала 13 дней (почему именно столько, объясним ниже), то в базе найдется 63 дела (если на одного человека открыто несколько дел, мы оставляем самое первое). Учитывая, что мы можем не знать о некотором количестве дел, которые будут открыты на умерших в будущие годы (см. ответ на предыдущий вопрос), можно ожидать, что на конкретной неделе в конкретной возрастной группе мы имеем 65,2 дела.
Модель линейной регрессии, которая учитывает многолетние и сезонные тренды, а также количество дел, открытых на женщин в эту неделю, предсказывает, что до войны мы могли бы ожидать лишь 2,8 таких дела в эту неделю. Значит, в реальности мы имеем дело с 65,2 − 2,8 = 62,4 избыточного дела в этой группе. Из анализа поименного списка погибших мы знаем, что на смерти с задержкой в 13 и более дней приходится ровно половина погибших (это медианное значение задержки). Значит, общее число дел среди таких же погибших на войне должно быть вдвое больше — 126 человек. И можно отметить отдельно, что использование информации о задержках для молодых мужчин почти ничего не меняет в итоговых значениях, так как фоновая смертность для них очень низка и стабильна и легко устраняется. А для старших возрастных групп, где доля военных смертей от общего числа уже невелика, учет задержки позволяет снизить «шум» от не связанных с войной смертей — прежде всего ковидных.
Из того же поименного списка мы знаем, что в группе 20–24 лишь на 63% погибших в итоге открывают наследственные дела, а значит, 126 открытых дел превращаются в 126 × (1 / 0,63) = 200,3 реальной смерти. Значение верно, если погибшие на этой неделе на 100% состояли из кадровых военных: последние составляют контрольную группу, на которой посчитаны коэффициенты перевода дел в смерти. Судя по поименным спискам, на 10-й неделе 2022 года это действительно было так, поэтому финальное значение числа погибших таким и останется. Однако в некоторые периоды войны доли, например, заключенных составляли до половины погибших — их нужно учесть, применив коэффициенты, отражающие разную вероятность попадания в РНД.
'name':
''
,
На протяжении двух лет вторжения потери оставались одним из главных табу для обсуждения внутри России. Дискуссия запрещена даже в лагере сторонников войны: в феврале после травли со стороны пропагандистов из окружения Владимира Соловьева, по всей видимости, покончил с собой «военкор» Андрей Морозов — его принуждали удалить пост о безвозвратных потерях при захвате Авдеевки. На этом фоне кажется особенно важным рассказывать россиянам о той страшной цене, которую страна платит за агрессию, развязанную от ее имени. Вместе с нашими коллегами из «МедиаЗОНЫ» и исследователем избыточной смертности Дмитрием Кобаком летом 2023 года мы нашли наиболее достоверный способ подсчета потерь. На базе данных Реестра наследственных дел (РНД), статистики Росстата и поименного списка погибших военнослужащих, который «МедиаЗОНА» составляет совместно с «Русской службой Би-би-си», мы тогда оценили число погибших в Украине российских военных в 47 тысяч человек.
Перед вами — вторая часть нашего исследования, на этот раз охватывающая период почти в два года, с 24 февраля 2022-го по конец 2023-го. Оценка числа погибших за этот отрезок — 75 тысяч человек. И темп потерь не спадает.
В этом материале мы не будем так подробно, как в первый раз, останавливаться на описании методологии исследования . Мы расскажем об основных выводах нового исследования, ответим на самые популярные вопросы к работе, а также попытаемся оценить потери украинской стороны. В этом случае, к сожалению, у нас нет таких же надежных источников данных.
— Почему нужно доверять вашей оценке, а не публикациям западных СМИ или источникам в американской разведке?
Наша оценка основана на объективных данных, которые проанализированы прозрачным образом. При желании ее можно перепроверить и воспроизвести самостоятельно. В нашем распоряжении — десятки миллионов записей в Реестре наследственных дел и десятки тысяч свидетельств смерти российских военных: фотографии могил, новости о прощаниях, некрологи в соцсетях. Эти данные невозможно сфальсифицировать. Более того — те изменения, что мы наблюдаем в РНД, невозможно объяснить иначе, чем резким ростом смертности среди молодых мужчин в России.
— Как по данным Реестра узнать количество погибших на войне — разве там есть такая информация?
В Реестре наследственных дел нет информации о причине или месте смерти, там нет даже пола человека (хотя его несложно установить по ФИО). Главное, что дает информация о наследственных делах, — это их общее число на любую дату смерти. Зная исторические тренды, можно рассчитать число избыточных наследственных дел, которые появились с начала войны, аналогично тому, как демографы считают избыточные смерти при изучении, например, последствий ковида в разных странах. Главное отличие заключается в том, что из РНД мы получаем избыточные дела, а не смерти, — и нужно еще постараться, чтобы понять, какое количество смертей приходится на одно наследственное дело.
Мы используем для этого сопоставление поименного списка погибших и записей реестра. Из этого сопоставления мы знаем, на какую долю известных погибших открываются наследственные дела. Принимая допущение, что открытие или неоткрытие наследственного дела никак не зависит от того, стало известно о погибшем или нет (напомним, мы не видим значимой разницы в этих долях для найденных по разным источникам), мы можем рассчитать коэффициент перевода дел в смерти. Делается это отдельно для каждой возрастной группы.
Наконец, в расчете есть дополнительное усложнение, которое связано с изменением социального состава и принадлежности воюющих к разным подразделениям. Использовать коэффициенты перевода дел в смерти, посчитанные на кадровых военных, было бы неверно, если речь идет о бывших заключенных, мобилизованных или бойцах ЧВК Вагнера. Мы учитываем эти различия специальным образом, используя для этого подход «случай — контроль», то есть подбирая каждому известному члену данной группы наиболее похожего на него представителя контрольной группы и рассчитывая коэффициент, отражающий отношение вероятностей того, что на представителя группы заведут наследственное дело. Это позволяет установить истинное число погибших независимо от того, как сильно меняется их социальный состав.
— Многие идут к нотариусу не сразу, а спустя месяцы после смерти. Как тогда вы можете знать, сколько погибло человек на конец 2023 года?
Мы это учитываем. Имея десятки миллионов наследственных дел за многие годы, мы знаем, с какой вероятностью на какой день после смерти человека обычно заводится наследственное дело. Используя Теорему🤌Байеса об условных вероятностях, мы можем восстановить картину распределения наследственных дел, «как если бы» полгода, отведенные на открытие наследственного дела (без суда), уже прошли. Если говорить о самых последних смертях, когда дата смерти очень близка ко времени исследования, то открытых за это время наследственных дел действительно становится слишком мало. Такая компенсация перестает работать — поэтому в расчетах мы исключаем ближайший период из общей оценки. И поэтому в этом тексте представлено число смертей только на 1 января 2024 года.
— Можете объяснить просто, как устроен ваш расчет? Ну, насколько это возможно
Для примера можно взять наследственные дела, заведенные на молодых мужчин в возрасте 20–24 года, которые умерли на 10-й неделе 2022-го (c 7 по 13 марта). Если брать только тех из них, для кого задержка между датой смерти и датой акта о смерти превышала 13 дней (почему именно столько, объясним ниже), то в базе найдется 63 дела (если на одного человека открыто несколько дел, мы оставляем самое первое). Учитывая, что мы можем не знать о некотором количестве дел, которые будут открыты на умерших в будущие годы (см. ответ на предыдущий вопрос), можно ожидать, что на конкретной неделе в конкретной возрастной группе мы имеем 65,2 дела.
Модель линейной регрессии, которая учитывает многолетние и сезонные тренды, а также количество дел, открытых на женщин в эту неделю, предсказывает, что до войны мы могли бы ожидать лишь 2,8 таких дела в эту неделю. Значит, в реальности мы имеем дело с 65,2 − 2,8 = 62,4 избыточного дела в этой группе. Из анализа поименного списка погибших мы знаем, что на смерти с задержкой в 13 и более дней приходится ровно половина погибших (это медианное значение задержки). Значит, общее число дел среди таких же погибших на войне должно быть вдвое больше — 126 человек. И можно отметить отдельно, что использование информации о задержках для молодых мужчин почти ничего не меняет в итоговых значениях, так как фоновая смертность для них очень низка и стабильна и легко устраняется. А для старших возрастных групп, где доля военных смертей от общего числа уже невелика, учет задержки позволяет снизить «шум» от не связанных с войной смертей — прежде всего ковидных.
Из того же поименного списка мы знаем, что в группе 20–24 лишь на 63% погибших в итоге открывают наследственные дела, а значит, 126 открытых дел превращаются в 126 × (1 / 0,63) = 200,3 реальной смерти. Значение верно, если погибшие на этой неделе на 100% состояли из кадровых военных: последние составляют контрольную группу, на которой посчитаны коэффициенты перевода дел в смерти. Судя по поименным спискам, на 10-й неделе 2022 года это действительно было так, поэтому финальное значение числа погибших таким и останется. Однако в некоторые периоды войны доли, например, заключенных составляли до половины погибших — их нужно учесть, применив коэффициенты, отражающие разную вероятность попадания в РНД.
'summary':
'75 тысяч — безвозвратные потери солдатов СВО на войне в Украине; 15 тысяч — безвозвратные потери "Ограниченного Контингента Советских Войск" в Афганистане',
'description':
"""
""",
'author':
'IT Projects Labs, Ivan Kropotkin',
'website':
'https://itpp.dev',
# Categories can be used to filter modules in modules listing
# Check aliyah.odooism.com for the full list
'category':
'Uncategorized',
# Check aliyah.odooism.com for the full list
'version':
'0.1',
# always loaded
'data': [
],